"Песни о Родине". Реплика № 2

Д. Глуховский, М. Кучерская, В. Пелевин "Песни о Родине"
Театральная компания "Гамма"
"Первый театр" (Новосибирск), Томский ТЮЗ, НГАМТ "Глобус"
Режиссеры Павел Южаков, Дмитрий Егоров, Алексей Крикливый
Художник Евгений Лемешонок

"Песни о Родине" представлены на малой сцене "Глобуса" тремя прозаическими текстами Глуховского, Кучерской и Пелевина, которые были облюбованы режиссерами, видимо, за острые проблемы. За язвы, так сказать, нашего социума. И желание поговорить о них. Смотрим.

Красивые мальчики из "Первого театра" в строгих костюмах почти на протяжении часа передвигались по сцене "Глобуса" кругами-полукругами, шеренгами слева-направо и наоборот, – и не более того. Мальчики отрабатывали словно нарезанный из газет текст про "оборотней в погонах". До того "свежий" и "неожиданный", что мальчики напоминали хор бабушек в деревне на завалинке вослед мимо идущим: и этот берет, и тот берет, и этот тоже вор, а этот так вообще прости Господи… В общем, коллективный плач на тему "все воры – и вверху и внизу". Пробили не сильно и не точно – цель сместилась – и из-за явной нехудожественности текста Дмитрия Глуховского ("Благое дело"), и из-за его сценической подачи. Славный актер Овечкин при этом старался быть за Жадова (герой "Доходного места" Островского) – ну не хотел он брать взятку!!! Режиссер отрывка Павел Южаков в свое время поставил незабвенное "Доходное место". Минуло пять лет. И от прежнего блеска в новом спектакле даже следов не осталось – перемывается и перетряхивается знакомое и, главное, безопасное. Играем, так сказать, в пределах дозволенного. Но ради чего?

Дальше сцену расцветили яркими костюмчиками тюзяне из Томска. Со "сказкой" Майи Кучерской о православном ежике их привез режиссер Дмитрий Егоров. Но сказочная наивность оказалась весьма обманчива. Вторая часть спектакля начинается убойной пародией на домашние задания в православных гимназиях, а заканчивается игровым этюдом с вовлечением Белочки в обряд крещения. Православный ежик здесь особенно старается и всячески уговаривает милое беззаботное создание вступить на путь истинный. Белочка, в конце концов, решается, но во время крещения умирает – песенки уже не поет и орешки не грызет. Тема, опять же, предельно прозрачна: нельзя благотворить насильно, даже если речь идет о спасении души. Тут же пародийное осуждение религиозного фанатизма и крайностей веры. В эстетике КВНа зрителю намекают на что-то остренькое, готовится легонький скандальчик. "Сказка о православном ежике" напомнила краснофакельский спектакль Дмитрия Егорова "История города Глупова" по Щедрину – там тоже создатели спектакля то и дело перепрыгивали с кочки на кочку, но какая кочка их собственная понять не представлялось возможным. Очень удобно: репутация смелых творцов обеспечена, а любой обращенный к спектаклю вопрос может быть воспринят как попытка заткнуть художника.

В последней части триптиха удивил Алексей Крикливый. Он выбрал "Хрустальный мир" Пелевина с его фигами отнюдь не в кармане, с его безоглядным стебом на все времена, издевками по адресу современной цивилизации, – и западной, и восточной, – тупой, изолгавшейся цивилизации, стреляющей и убивающей. И открыл за этим фасадом столько тоски, столько лирики… На сцене две доски на канатах, уходящих под колосники, и молодые солдатики (актеры Никита Сарычев и Никита Зайцев), оседлавшие их по-военному. Гарцуют, с места не сходя – у них приказ: "ни одну б… не пропускать!". Вот и стараются, то и дело отфутболивая желающих прорваться, – политических клоунов, ряженую нечисть (без намеков все ясно). Только мальчишкам страшно: все как во сне – темном, рваном, ярком и размытом одновременно. Они стараются уцепиться за мужскую дружбу, за свою мнимую "обстрелянность", какие-то выветрившиеся культурные коды, обрывки стихов, Шпенглера и Шеллинга, если только это точно Шпенглер и Шеллинг, – после кокаина все сойдет. После кокаина можно и взлететь, и парить над знакомым городом, и увидеть, наконец, его прекрасным – с рекой, огнями и храмами. А потом снова мордой в грязь, во тьму и скорую гибель. Молодые актеры просто и пронзительно передают ощущение людей, чья жизнь должна вот-вот оборваться. Крикливый поставил спектакль (не идет ему слово "отрывок") о жизни, которая у каждого одна. И о том, какое это преступление – приносить ее в жертву на чей-то политический алтарь ради будущего хрустального мира.

Сегодня, когда принципиальная не-игра распространяется среди молодых режиссеров как поветрие, сцене вновь приходится брать на себя функцию литературы. В том числе и самую главную – поиск важных для человека смыслов. Алексей Крикливый это почувствовал – и выиграл.

А "Песни о Родине" могут быть разными – Родина от этого не станет ни хуже, ни лучше. Так что беспокоиться не о чем.