Если бы не было так грустно
Умение смеяться над собой, безусловно, черта как минимум адекватного, как максимум – умного человека. И «человек» здесь скорее фигура речи. При этом хорошие шутки – всегда на злобу дня. Главный режиссер «Первого театра» Павел Южаков поставил свою интерпретацию вечной комедию Мольера. И его «Тартюф», в первую очередь, способ посмеяться над всеми нами, во вторую – политическое высказывание.
Семья Оргона (Пётр Владимиров) сплошь маргинальные представители общества, ищущие по полу недопитые бутылки и подтирающие нос от белой пудры: сын Дамис (Андрей Мишустин) гипертрофированный представитель сексуального меньшинства со всеми атрибутами – присущей жестикуляцией и нелепым блестящим костюм; дочь Мариана (Ксения Шагаевская) – трудный подросток в готическом костюме с мрачным макияжем; супруга (Карина Мулева) – собирательный образ алчной мачехи с бессменной сигаретой в руках. Ее брат Клеант (Сергей Троицкий) – рэпер-неудачник, с которым может потягаться даже простая горничная Дорина (Алина Трусевич), которая, кстати, во всей этой истории выступает единственным абсолютно положительным персонажем. Таким их мы видим в первых сценах.
Контрастирует с этой (отчасти смешной и «фриковатой», отчасти ужасающей и бесноватой) семьей ее глава – Оргон. На нем некое подобие то ли крестьянского кафтана, то ли тюремной робы. Его образ дополняет опустошенный затуманенный взгляд и платок с традиционным русским орнаментом. Этакий апогей чистой русской души с традиционным платком, который служит исключительно для протирания ботинок божества, забредшего в дом.
Кстати, о божестве. Тартюф (Захар Дворжецкий) немногословен, прост и безэмоционален. Ему практически ничего не приходится делать, чтобы стать кумиром и божеством – вкусно есть, сладко спать, иногда говорить о прекрасном и создавать иллюзию всеобщего спокойствия. Божество следует почитать, о чем и говорит самая яркая деталь в сценографии – высокий трон. На нем добрую половину спектакля восседает Тартюф, который как оруэловский «большой брат» он все видит и слышит. А восседает он так высоко, что лик его скрывают импровизированные облака.
Безмолвны и остальные герои пьесы. Мольеровские диалоги у Южакова — это рэп, иногда попсовая песня, иногда – лирическая рок-песня. Создатели спектакля не меняли авторский текст, не адоптировали его под современные реалии, но добавили то, что между строк. Так, например, Мариана, соглашаясь на брак с Тартюфом, надевает маску как во время известного панк-молебна.
«Любовь, деньги и власть – в какой пропорции они смешаны в этом смешном и страшном спектакле? И если во времена Мольера можно было уповать на мудрость и великодушие короля, то у кого главному герою искать защиты сегодня?» — гласят слова в анонсе спектакля.
Действительно, у кого искать защиты в пьесе, где главные герои – мы, а действие происходит сегодня и сейчас.
