Шалопаи – имя гордое.
Энергия так и брызжет из актёров "Первого театра".
В крошечной гримерке трудно развернуться – спектакль вот-вот начнется, а еще нужно наложить грим, причем сразу и всем. Каждое из двух зеркал отражает сразу несколько лиц… Чей-то локоть задевает чью-то коленку – больно немного, но не обидно и так весело. А некоторые зрители уже ждут начала спектакля, время от времени поглядывая на часы и с улыбкой глядя на пока пустующую сцену.
Вчерашние студенты Новосибирского театрального института играют в актеров, все еще не веря, что у них уже есть дипломы, что играют на собственной сцене – пусть маленькой, зато спектакль очень большой, настоящий, и очень большие, настоящие чувства. У них свой маленький, но живой, искренний и пока чистый мир, в котором любовь побеждает все невзгоды, а молодость – любые трудности, тем более, когда есть Театр. Первый театр.
Звенит звонок – большой механический будильник с огромными металлическими чашками. В магазине-лавке тетушка Кейт расставляет банки с зеленым горошком, Джоннипатинмайк с авоськой в руках рассказывает абсурдные новости, а калека Вилли битый час смотрит на корову – это "Калека с острова Инишмаан". Мест для зрителей совсем мало – всего около тридцати, сцена – вот она, и порой кажется, что те, кто пришел посмотреть на игру, тоже участвуют в этом волшебном действе – превращении.
А печалятся они только тогда, когда этого требует пьеса…
– Мы молодые, нам чем теснее, тем интереснее, – смеется режиссер Павел Южаков. – Все делаем сами – убираемся, накладываем грим, строим декорации. Представляете, ребята до уборки такие жадные, что почти дерутся за то, кому достанется швабра. И на пылесос мы сами заработали на всевозможных капустниках. И это хорошо: теперь мои актеры чувствуют театр изнутри, знают его в мельчайших подробностях. А ощущение собственного пространства очень важно, раньше ведь репетировали где придется.
Это их первый в жизни творческий дом, и новоселье прошло совсем недавно, и только-только высохли краска на стенах и чернила в дипломах…
– Молодым актерам повезло, – считает режиссер. – Недавно выпустились, и уже свой театр, сразу – главные роли, все – свое.
Микрофонов у них нет, да они и не нужны, спецэффектов тоже нет. Зато есть световая и звуковая рубка, балкон. Маловато опыта – но и нет театральных штампов. И игра – на износ, ведь на маленькой сцене невозможно солгать, спрятаться, схалтурить, позволить себе полениться, "наподдать", как говорят ребята.
Елена Вахрамеева играет старенькую тетушку Кейт, она почти готова к работе, на ней –длинная, немного заношенная юбка, шерстяные тапки, но лицо – без старческого грима и искусственных морщин…
– Наши преподаватели без помощи нас не оставляют, – рассказывает Лена. – Приходят, советуют, поддерживают. Мы не одни. И вот сейчас, подумав, мы все-таки решили, что морщины не нужны, оставим все как есть. Но это – моя самая сложная роль. А костюмы – что-то несем из дома, мешок старых тряпок притащили из "Красного факела", что-то заимствуем у театра Афанасьева. Когда мы пришли сюда в первый раз, здесь была разруха, помещение показалось нам еще меньше, чем есть на самом деле. Но мы знали, что у театра – богатое прошлое. На этой сцене играли Афанасьев, Терехова… Мальчики принялись делать ремонт, ломали стены, рабочие настелили новый пол. Под старым обнаружилось столько пыли и грязи! Зато выяснилось, что даже есть окно… Играть на другие сцены мы ходим, как в гости, а сюда –как домой. Атмосфера у нас особенная, и мне кажется, что это – главное.
– Ну-ка перестаньте шуметь, работаем! – строжится режиссер, произнеся тираду громким голосом.
На него не обижаются – любят, но все-таки слушаются. Ведь он тоже играет – в строгого режиссера, частенько забывая о своей строгости.
– Я чувствую за них ответственность: дети еще совсем, – говорит он. – Это можно сравнить с тем, когда у молодого шалопая вдруг появляются собственные дети и он начинает понимать, что он -взрослый человек. Наш театр хоть и настоящий, но еще все же – студенческий, молодой, опыт мы заменяем чувствами. В нашем «Калеке» другой акцент, чем у остальных, более «взрослых» театров. У нас прежде всего – отношения.
Поселок на острове – из картона, стулья, какие-то картонные коробки… Картон собирали отовсюду, горы картона. Клеили, что-то рисовали. Дешево и все же – хорошо. Тем более, совпадает с идеей спектакля.
Одиннадцать актеров и режиссер снова заходят в гримерку и снова устраивают веселый переполох. Я снова пытаюсь поговорить. На подоконнике лежат яйца в упаковках – для спектакля.
– Главное в театре – атмосфера, –– снова говорит Лена, но все ей дружно помогают отвечать. – Когда душевная теплота, когда хочется сюда приходить снова и снова, каждый день. Праздник! – это почти все хором. – Нам непривычно, что мы уже актеры, что я – Лена – актриса, хотя я очень люблю свою профессию и хочу в ней жить…
– На маленькой сцене трудно играть?
– Да, порой не хватает места и иногда бывает сложно, но поворачиваешься к зрителям, видишь их глаза… Это огромная ответственность, и ты всегда чувствуешь ее. На маленькой сцене порой приходится прибегать к каким-то хитростям. Вот яйца, по сюжету их нужно разбивать об голову одного из героев. Целиком. Но наш Егор берет трубочку, аккуратно выливает желток, наполняет скорлупу водой… Мы пробовали этого не делать – знаете, как трудно потом убираться на сцене?
Если пройти по коридору Дома культуры им. Октябрьской революции и свернуть налево, то попадешь в театр, похожий на маленькую, но уютную квартиру. В ней все маленькое: фойе, гримерка, рубка, совсем еще молодые актеры, зато их игра вполне настоящая, "взрослая".
– Нам еще набираться опыта, много работать, совершенствовать мастерство, – говорит Павел Южаков. – Но самое главное, чтобы театр существовал, жил. Конечно, не хватает денег, но у нас есть молодость, задор, и работать мы можем часов по двенадцать…
Гаснет свет. Актеры уходят, обнимаясь и целуясь на прощание.
Театр скучает – здесь пока работают не каждый день. У актерской труппы Первого впереди –будущее, грандиозные планы – "Бременские музыканты" на выезде, февральские гастроли в Петербурге, все не здесь. Зато потом – снова репетиции и новый спектакль, какой именно –Южаков держит в секрете ото всех, даже от актеров, известно только – о любви, будет много любви.
Кстати, вешалка, с которой, как принято считать, начинается любой театр, тоже есть. Правда, пока маленькая.
